Мы с друзьями делаем игру. Часть 4: Доктор. Идея. Рецепты

Текст от нашего менеджера проекта тире геймдизайнера.

Идея игры про чумного доктора впервые пришла мне в голову, в первый месяц пандемии коронавируса. Я совмещал свою основную работу в агентстве исторических проектов с секретарской должностью. О фестивалях в ближайшем будущем можно было забыть, уходить и искать работу где-то еще не хотелось. Атмосфера стояла гнетущая, количество зараженных в России и мире увеличивалось. Мы не закрыли офис, но приняли меры предосторожности. На ресепшене всегда были коробки с одноразовыми масками и перчатками, в нескольких точках офиса стояли бутылки с санитайзером. Это вошло в привычку: коснулся поверхности или ручки двери — продезинфицируй руки. Я невольно думал о них как о чек-поинтах. В голову незаметно пробрался образ человека в балахоне, шляпе и чумной маске, который бродит по лечебнице. Вокруг стонут несчастные больные. Верного лечения от заразы нет, не сегодня, так завтра доктор и сам захворает. Идея прижилась не сразу. Потребовалось несколько странных совпадений.

Одной из секретарских задач было вести учет книг в нашей небольшой библиотеке, а в один из дней мы сделали фотосет и короткое продающее видео для книги Михаила Майзульса «Мышеловка святого Иосифа. Как средневековый образ говорит со зрителем». Хоть я и не успел прочитать ее, иллюстрации прочно засели у меня в памяти.

В другой раз кто-то оставил на секретарской стойке книгу «100 рассказов из истории медицины» Михаила Шифрина. Я полистал её, и открыл для себя историю Амбруаза Паре, который разработал технику ампутаций, учение о повязках и лечении огнестрельных ран. Из этой книги я взял первые рецепты для игры, а Паре, в некотором роде, стал прообразом доктора в Plague M.D.

Итак, какие болезни встречаются в игре и откуда взялись рецепты лечения этих болезней:

Ожоги

Со знаменитым хирургом XVI века Амбруазом Паре, когда он еще был простым цирюльником, произошла такая история: поваренок барона де Монжана упал в котел с горячим маслом. Старая крестьянка в аптечной лавке посоветовала Паре простое средство: приложить к ожогу пасту из лука, толченого со щепоткой соли. Сделать нужное количество пасты Паре не успел, но заметил, что там, где ее нанесли, волдырей не возникло. Вскоре это сравнение он повторил уже на войне.

Согласно воззрениям XVI века порох и свинец отравляли рану, поэтому огнестрельное ранение лечили кипящим маслом — заливая его в рану для того, чтобы предотвратить действие яда, но прижигали не обычным растительным маслом, а только маслом из семян черной бузины. При штурме замка Авильяна французская армия понесла огромные потери — такие, что у Паре закончилось масло. На следующее утро он совершил ошеломительное открытие: солдаты которые остались без прижигания, спокойно спали, никаких признаков воспаления у них не возникало, а вот обработанные маслом метались от боли, раны опухли, а ожоги причиняли им страшные страдания, выживаемость в этой группе была на порядок ниже чем в первой.

С этого дня Паре стал изучать хирургию не по книгам, а на практике — тем сравнительным методом, который превратил искусство врачевания в медицинскую науку.

Открытые раны

Английский фармацевт, ботаник и врач Николас Калпепер (1616—1654 гг.) писал, что некоторые смолы отлично подходят для обработки открытых ран перед наложением бинта.

Морской хирург Джон Вудалл (1570−1643 гг.) также указывал, что скипидар обладает обеззараживающими и ранозаживляющими свойствами.

В своих записях врач Джон Мойл (1651- 1714 гг.) упоминает два лекарства для «губ раны». Первым является бальзам из смолы, розового масла и кипарисового скипидара. В другом исследовании Мойл использует скипидар, яичный желток и порошок ладана. Этот рецепт интересен тем, что не содержит ингредиентов на основе роз, при этом яйца также обладают ранозаживляющими свойствами.

Подагра

Гален (129 — 216 гг. н.э.) был первым доктором, описавшим тофусы — отложения кристаллизованной мочевой кислоты под кожей. В Византийской империи, окружающей современный город Стамбул, врачи использовали безвременник осенний, как средство от подагры. Спустя столетия, в викторианскую эпоху, запатентованные лекарства от подагры создавались на основе этого растения, а некоторые больные применяют его до сих пор.

Английское слово «подагра» происходит от латинского слова gutta, что означает капля. Его первое зарегистрированное использование было в XIII веке доминиканским монахом Рэндольфусом Бокингом. Происхождение слова родилось из теории Гиппократа о том, что влага попадает в сустав, вызывая боль и отек.

Подобно византийцам, врачи в Англии так же применяли препараты на растительной основе. Николас Калпепер (1616—1654 гг.) в своей «Complete Herbal» (1653) рекомендовал хрен и сныть обыкновенную: «Припарки из этих растений облегчают боль и защищают от болезни».

Гангрена

Самым слабым местом средневековой хирургии было неумение врачей предотвращать проникновение инфекции в рану. Разрез промывался только от видимой грязи и только вином, которое, в отличие от водки, заразу уничтожить не способно. Ничего не зная о микроорганизмах, врачи перед операцией даже не мыли рук.

Гангрена, противопоставить которой можно только антибиотики, оставалась бичом раненых вплоть до 1940-х годов. Даже такая крутая мера, как обваривание раны кипятком, не давала гарантий от заражения. В случае же начала гангренозного воспаления надежду на спасение оставляла только срочная ампутация. Но в средние века и этот шанс был призрачным. Как правило, во время серьезных операций больной или умирал от болевого шока, или истекал кровью. Анестезия тогда проводилась бутылью крепкого вина (внутрь) либо деревянным молотом (наружно). Представления же о кровообращении в ту пору были настолько смутными, что жгут не накладывался.

Коллегия хирургов вручила Амбруазу Паре (1510 — 20 декабря 1590 г.) докторскую степень, когда он стал широко применять перевязку сосудов и отказался от прижигания даже при ампутации.