Dark Grim Mariupolis. Доксарий

Докса — от древнегреч. — «общепринятое мнение, представление». Термин Р. Барта, восходящий к Аристотелю, часть его теоретической рефлексии об «эстетическом правдоподобии» как о внешне бессмысленном описании, загроможденном бесполезными деталями быта, где трактовка правдоподобного совпадает с точкой зрения «традиционной риторики», утверждавшей, что правдоподобное — это то, что соответствует общественному мнению -доксе (doxa)».

Философский, кажется, словарь

Доксарий — это один из ранних документов для внутреннего пользования по сценарию Мариуполиса, в котором персонажи игры рассказывают о себе. На каком-то этапе я представлял себе данные тексты как отдельную часть игры, что-то вроде раздела «Бонусы», когда по мере прохождения раскрываются всё новые и новые тексты. Потом от этой идеи было решено отказаться — появлялись всё новые персонажи, а старых нужно было переписывать. Тексты данного доксария могут не совпадать с происходящим в финальной версии игры, также для некоторых персонажей я нашёл спрайты, которые не вошли в релизную версию.

Поломой Асклеп

Я родился в знатной семье. Я всегда мог получить сколько угодно еды, напитков и развлечений, но меня влекло к чему-то большему. Мне нравились сказки и древние легенды, и я решил посвятить свою жизнь поискам магии. Я не представлял себе, что такое магия, и не знал, зачем ее ищу. Я не знал, что буду делать с магией, если найду ее, но ничего не казалось мне таким же привлекательным. Я участвовал в археологических экспедициях и узнал многое о жизни древних, их гробницы и пиршественные залы были полны намеков на магические ритуалы, но сама магия пряталась от меня слишком упорно. Годы шли, и я начинал терять надежду. Мое здоровье становилось хуже, так что я занялся кабинетной деятельность, писал статьи о результатах экспедиций и обычаях забытых народов. Несколько археологических журналов публиковали мои исследования, но я занимался наукой не так часто и упорно, чтобы заслужить славу исследователя. Долгие годы я был увлечен своими поисками и не следил за тем как развивается хозяйство родового поместья. После смерти родителей им стал управлять мой старший брат Дионисий. Он прогулял деньги оставленные нам в наследство, продал рабов и в конечном итоге поместье забрали кредиторы. Это был жестокий удар. Мне пришлось устроиться смотрителем в городскую библиотеку, чтобы платить за крышу над головой, но спустя три года ее сожгли викинги. Варвары разоряли поля и фабрики все чаще и для провинции настали сложные времена. Теперь я работаю поломоем в баре Чернокнижника, и даже такую работу мне удалось заполучить с большим трудом. Чернокнижник говорит, что я худший поломой в мире, и возможно это правда. Моя родовая корона стала раздражать меня, потому что напоминает мне о старых временах, и о том кем я больше не являюсь. Но я все еще надеюсь изменить свою жизнь к лучшему.

Чернокнижник

Мой отец был трактирщиком, и говорил мне, что я тоже стану трактирщиком, когда он умрет. Я следил за порядком в трактире, заказывал еду и напитки, следил за чистотой столовых приборов. Однажды я попробовал сам смешать коктейль, и понял, что я делаю это намного лучше, чем отец. Тогда я решил, что открою свой бар. Отец расстроился, когда узнал об этом, и не хотел помогать мне. Но после того как я показал ему свой коктейль, он передумал. Он дал мне деньги, которых хватило на то, чтобы оплатить аренду помещения и купить оборудование. Вскоре мой бар стал самым модным местом в городе, а трактир отца начал приносить убытки. Я предложил ему продать мне свой трактир и прожить остаток жизни в свое удовольствие, но он сказал, что не представляет чем еще мог бы заниматься. Вскоре он умер. Я узнал о том, что вкусу напитка можно придать особенный оттенок, если использовать особенные ингредиенты. Человеческие глаза, селезенки. Это называлось черной магией. Я был одержим искусством смешивания напитков и вскоре наладил отношения с повелителем кладбища, Димитрием. В новых ингредиентах для напитков я нашел не только новые оттенки вкуса, но и небывалый источник силы. Дела пошатнулись, когда после вторжения викингов начались гонения на колдунов. Народ подозревал, что черная магия виновата в тех бедах, которые обрушились на провинцию. Посетители стали избегать моего бара. А вскоре появились конкуренты, сеть викингских баров открыла бар в подвале здания, которое раньше я арендовал один. Но это и спасло мой бар от разорения, ведь все кто приходил в бар викингов, проходили через мой бар, и некоторые оставались. Конечно, это была лишь жалкая тень былого успеха. Однажды ко мне пришел человек, который хотел получить работы. Я отлично справлялся один, но все же нанял его, после того как он сказал, что был археологом и разбирается в магии. Поломой из него вышел бездарный, но с ним есть о чем поговорить.

Кузнец-стрелочник

Мои друзья по институту хотели сделать карьеру инженеров, программистов, кототехников. Я всегда хотел делать что-то своими руками. Я стал кузнецом. Новые технологии позволяли мне обрабатывать металл с точностью, о которой древние мастера не могли и мечтать. Этим оружием можно было отрезать от врага тончайшие, буквально невидимые ломтики. Но моими покупателями были тогда коллекционеры, реконструкторы, просто любители старины. Не солдаты и не убийцы. Все изменилось, когда появились роботы. Сначала на полях сражений, потом на улицах. От роботического гангстера нельзя было отбиться обычным кольтом или даже дробовиком. Прочная обшивка делала их неуязвимыми для огнестрельного оружия. Самым ходовым оружием стали экзоскелеты и мечи. Я понял, что это мой шанс и пустил свои сбережения на обустройство цеха и обучение сотрудников. Мы были завалены заказами и могли выставлять цены по своей прихоти. Но спустя короткое время все изменилось. Военные корпорации запустили свои конвейеры по производству холодного оружия и наш цех обанкротился. А потом пришли викинги. Война с ними длилась долго и в конце император согласился на перемирие, хоть его условия и были тяжелы. Одним из условий стало то, что никто в провинции Мариуполиса не должен ковать оружие. Теперь я хочу скопить денег и открыть мастерскую где-нибудь в другом городе.

Викинг-бармен

Какое-то время я пробовал сидеть на наркоте и стать известным музыкантом. Но наркота оказалась слишком дорогой, чтобы употреблять ее регулярно. Тогда я начал заниматься медитацией и другими духовными практиками. Но и это не помогло мне найти барабанщика для группы. Тогда я решил стать барменом. Ведь мне всегда нравилась помогать людям. Делать для них что-то приятное. После двухмесячных курсов я получил сертификат и устроился в один из баров сети викингов. Мне тут сразу понравилось. Например, тут много интересных людей. Взять хотя бы бармена-чернокнижника; ходят слухи, что раньше он покупал человеческие органы и получил с их помощью сверхчеловеческое могущество. Или поломой, который знает об истории нашей империи намного больше, чем любой профессор. К тому же ко мне часто наведывается Тор. Я познакомился с ним несколько лет назад, мы оба выступали в храме Мессии в тот день. Из-за работы мне не хватает времени, чтобы самому сочинять музыку, но я помогаю Тору с продюсированием его альбома. Тор такой ленивый, что мне пришлось забрать его фамильный топор. Мы условились, что я верну его, как только он закончит сочинять свой альбом.

Викинг-охранник

Мало кто мечтает работать охранником, но тем не менее многие именно это и делают. Это не такая уж плохая работа — у охранников есть оружие, чтобы защитить посетителей или самих себя. Хотя в бар викингов заходят, как правило, приличные люди. Ученые, писатели, дельцы. Но и Тор. Тор всегда норовит что-то украсть или испортить. Но на то и нужен охранник. Я хочу накопить денег на курсы программирования и попробовать найти работу получше. Хоть это и не плохая работа, я не хотел бы работать охранником до конца жизни.

Священник Пентатоники

В храме пентатоники мы вовсе не отрицаем существования других гамм. О нет, натуральный минор, и натуральный мажор, конечно, существуют. Просто мы считаем, что пентатоника наиболее полно выражает гармонию космоса. Жизнь подобно движению по гитарному грифу: можно опуститься в басовый реестр, можно подняться, но музыка никогда не замолкает — это то, во что мы верим. И мы верим в то, что если двигаться только вверх по грифу, можно при жизни достичь гармонии с космосом, хотя это только из возможных путей. Но в этом храме мы придерживаемся его. Я беседую о божественной гармонии со всеми кто приходит в храм, утешаю одиноких и даю советы. Также я учу мальчиков музыкальной теории и игре на каком-либо инструменте либо пению. Мне кажется, что сейчас люди испытывают потребность в религии больше, чем когда-либо, но понимают ее меньше, чем когда-либо. Дельцы гонятся за прибылью, а музыканты за славой, и все забывают о том, что мы только звуки в бесконечной мелодии космоса. А звуки звучат намного красивее, когда они находятся в гармонии. Поэтому я решил создать видеоигру, чтобы наладить контакт с молодыми людьми, которые мало знают о божественной пентатонике. Но задача создания игры так захватила меня, что кажется я уделяю ей сейчас больше внимания чем игре на гитаре.

Гитарист Пентатоники

А что может быть прекраснее, чем играть на гитаре для Бога и тех, кто к нему стремится? Я люблю играть для людей, но большую часть времени меня слышит только священник и небеса, в храме пентатоники всегда должна звучать музыка, чтобы каждого кто зайдет сюда встретили сладостные созвучия. Однако у меня возникли проблемы с сочинением нового гимна пентатоники. Я посвятил этот гимн Пентасту, одному из самых прославленных героев нашего храма, но в моей мелодии чего-то не хватает. Я видел меч и щит этого величайшего из героев, но думаю, если бы мне удалось посмотреть на его сияющую корону, то ко мне бы точно пришло вдохновение.

Священник Кириатов

Я был режиссером. Всякие арт-хаусные штуки. Запретные темы, тайны души. Странные психоделические штуки в кислотных тонах, загадочные притчи. Но однажды мне перестали давать деньги. Ну, это произошло не так уж мгновенно. Просто они давали меньше и меньше с каждым годом. Продюсеры, другие режиссеры. Потом перестали давать совсем. До этого я думал, что живу ради искусства. Но после того как все двери закрылись передо мной я понял что жил ради славы. Или тщеславия. Я оказался одинок и понял, что положил все свои силы, чтобы служить призраку. Хотя были, конечно, и классные моменты, любовь фанатов, и особенно фанаток. Банкеты. Автограф-сессии. Но в итоге я оказался опустошен. Я решил, что мне надо верить хоть во что-то, чтобы не свихнуться и сначала я пошел к кириатам скорее ради шутки. Они считались худшими из худших. Отбросами и врагами общества. Подспудно я думал о том, что потом смогу снять фильм о них. Все же мысль о славе не оставляла меня, несмотря на то что я в ней разочаровался. Сначала я едва сдерживал смех, глядя на их исступленные богослужения. Но спустя какое-то время я нашел смысл и в их религии и в их сообществе. Казалось, они живут так, как уже никто не живет. Поддерживают друг друга, и делятся друг с другом всем, чем владеют. И тогда я понял, что это самые счастливые отбросы в мире, по сравнению с которыми богатые отбросы просто сосут. Серьезно. Я принимал все большее участие в жизни сообщества, пока они не сделали меня епископом. Все же я получил когда-то неплохое образование и понимал в вопросах философии больше любого их них. Через неделю я получил письмо из метрополии от архиепископа, где он просил меня поехать проповедовать религию Кираса в Мариуполис, один из самых нечестивых городов империи.